Сквозь время. Второй спектакль «Блаженная Ксения. История любви»

Псковский кремль

На территории Псковского музея-заповедника, в Псковском кремле прошёл второй спектакль Валерия Фокина о Блаженной Ксении Петербургской под названием «Блаженная Ксения. История любви». Тем, кто не смог увидеть спектакль, даем возможность представить, как это было. В этом нам поможет статья известного псковского журналиста Александра Донецкого.

«А ненастье в этот вечер стало одним из главных действующих лиц. И странно, когда на Ксению вдруг обрушился настоящий ливень, поначалу я принял его за спецэффект, подумал, что это замысел режиссера.

Сцена из спектакля. Фото Игорь Ефименко

Да, звук дождя присутствовал в звуковой дорожке спектакля, но на этот раз в действе явно участвовали высшие силы. Артисты мокли под безжалостным осенним дождем, и это обстоятельство вдруг напрочь убило всякую театральную условность, и уже непонятно было, кому сочувствуют зрители — исполнительнице роли Анне Блиновой или самой Блаженной Ксении Петербургской, явленной нам через физическое тело актрисы?

Сцена из спектакля. Фото Игорь Ефименко

Так спектакль Валерия Фокина почти без усилия проник, зашел на территорию сакрального, и театр open air обрел признаки настоящей мистерии. Действие развертывалось в череде картин («клейм», встреч) одновременно и во второй половине XVIII века, когда жила реальная Ксения; и в тридцатые годы века XX, когда Ксению Блаженную видели в скорбной очереди родственников заключенных тюрьмы «Кресты»; и в толпе богомольных туристок на Смоленском кладбище у часовни Ксении, под песню Монеточки «90-е» — «И только из кассеты, из песен „Кровостока“ / Я с детским ужасом узнал про то, что / В девяностые убивали людей / И все бегали абсолютно голые». Сквозь XVIII век просвечивает 2018 год, когда хиты Монеточки попали в тренды массмедиа.

«Блаженная Ксения. История любви» — спектакль не просто многослойный, смешивающий восемнадцатый век с двадцатым, но и расширяющий житие одной простой русской женщины до исторической судьбы всей России и даже, как положено мистерии, до масштаба Вселенной. В одном из эпизодов Ксения, как мы понимаем, видит кровавые пожарища Революции и Большого террора и кричит монолог прямо в лица зрителей: «Красненькое вижу… Кровь! Красным-красно все!..» И когда на фоне серой средневековой стены появляется всадник в маске, то публика все понимает правильно: вот он, один из четырех обещанных Всадников Апокалипсиса. Остальные, по-видимому, заезжают на поляну на винтажном мотоцикле с коляской. В мокром вечернем воздухе резко пахнет бензином и выхлопными газами. Чем не замена адовой смердящей сере?

Сцена из спектакля. Фото Игорь Ефименко

И все-таки «Блаженная Ксения» — спектакль не о Наказании Божьем, а о Спасении и Любви. Явившийся Ксении из ада (в псковской версии — со Смердьей башни) грешный муж Андрей Федорович недоумевает: «Разве можно так любить?..» А Ксения ему отвечает: «А разве еще как можно? Я не ведаю, по-другому как». В «клейме»-эпизоде «Успение» этот диалог продолжает и заканчивает Смерть в исполнении корифея Александринки Николая Мартона: «Иди! Я обниму тебя!»

Так профанное, грубо-материальное, тварное встречается с сакральным и божественным, и театр превращается в некое подобие Храма, то есть в осмысленное, предначертанное свыше бытие. Не знаю, как на сцене Александринки, но на пронизанной всеми ветрами Вечевой площади Пскова это второе (а на самом деле — главное) измерение спектакля проявилось как-то особенно зримо. И вспомнилось четверостишие философа-метафизика, предвестника символизма Владимира Соловьева:

Смерть и Время царят на земле.

Ты владыками их не зови;

Все, кружась, исчезает во мгле,

Неподвижно лишь солнце любви.»

Полная версия статьи здесь: https://ptj.spb.ru/blog/sakralnyj-open-air/?fbclid...